Аргус-12 [Космический блюститель] - Аскольд Якубовский

Я снял с плеча ружье Тима, очень хорошее, честное, без новомодных штучек, ставящих человека в роль абсолютного господина, сохраняющее риск и для стрелка.

Мы прошли лес — красный, зеленый и синий.

Вот скалы и болотца. Они кисли среди камней. Мы прошли в глубь этого интересного местечка и увидели хозяев его. Это были орхи.

Собаки, почуяв их, стали. Далее мы шли с Ники. Я впервые увидел орх на свободе, не запертыми в аквариум.

Цветы услышали наши шаги. Они, только что сжатые в черные кулачки, легкими подрагивающими движениями распускались в черные крестики с белой точкой посредине. Затем стали поворачиваться в нашу сторону. Повернулись. Я увидел миллион пристальных глаз: цветы глядели на меня. Аромат ощущался слабо, но на всякий случай я зашел с наветренной стороны (цветы опять повернулись). В рисунке лепестков, пожалуй, можно приметить как бы лица бородатых и очень сердитых людей. А чьи эти лежащие в воде бурые костяки?

Я сел на камень.

Я сидел на ласково теплом камне и чувствовал себя удивительно безопасно — вся летучая нечисть обтекала это место. Можно было отметить и ширину воздушного столба, насыщенного ароматом орх: метров сто пятьдесят — сто семьдесят в диаметре.

Так вот где их берет д-р Дж. Гласс.

Я осмотрелся, ища его следы. Например, потерянную им вещь. И ничего не увидел.

Но так свободно, легко пошли воспоминания — Красный Ящик, поход, Штарк… А вот родина, вот мать и отец. Умерли, бедные. Жена, ее необыкновенное лицо, когда она увидела Джека, разбитого взрывом двигателя. Она кричала мне:

— Не летай, не летай… Я уйду! Уйду! Уйду!

В моей памяти снова взлетела ракета, тосковало и плакало ее железо. Тоска схватила меня. Не о жене — она далеко. Не о родителях — пусть спят.

Сидя здесь, около болота с ядовитыми цветами, я видел себя букашкой, проползавшей по внешней скорлупе явлений.

Возмущение охватило меня. Это жестоко — дать на время силу и знание Аргусов. Вдвойне жестоко, дав их, отнять.

Эх, закричать бы так, чтобы вздрогнуло плато:

— Хочу силу! Хочу знание! Хочу взгляд Аргуса, проникающий в суть каждой вещи! (А цветы перемещались в мою сторону, выползали на берег в виде черного вздувавшегося кружева.) Сильнее их запах, наглее взгляд белых глаз.

…Моя горечь дошла до верхней точки и там сломалась. Переломившись, она упала вниз, к нулю. Я снова ощущал все хорошее и простое. Я снова почувствовал доброту здешнего солнца, вспоминал Тима, его собак. Росла и росла эта сладость. Наконец она стала нестерпимой, а солнце — беспощадно ярким.

Я жмурился на это солнце. По розовым векам бегал серебряный узор. Веки темнеют. В этой темноте горят хищные глаза орх. Что?.. Я отравлен вами?..

Э-э, нет, не выйдет, вам не получить меня.

— Ники, — позвал я. — Ники.

Я рванулся, вставая, и упал, и снова рванулся.

Вот что-то шлепает по воде. Меня схватили, меня тянут за голову. Оторвут ее. Смешно — если без головы. Кто меня держит?

Ники, схватив, волок меня по камням.

…Очнулся. Около сидели собаки. Они смотрели на меня и молотили хвостами. Ники, растопырив щупальца и прикрыв меня, стрелял по налетающим каким-то черным полоскам.

Одна за другой в небе рвутся гранаты: блоп, блоп, блоп…

Несколько цветков, смятых и умерших, лежат рядом. Сердце мое едва бьется. И низко над землей, будто титаническая медуза, наплывает скарп. Он загородил закатное небо.

Тимофей высунулся из него по пояс и кричал.

— Дурень! — кричал мне Тим. — Зачем тебя сюда понесло? Как я без тебя буду жить! Дурень! Сюда доктор приходит в маске!

4

Я лежал в постели. Под головой куча подушек.

Вокруг меня с вытянутыми рожами сидели колонисты. Они принесли мне вкусные вещи. Начальница — засахаренных мокриц. Механик — цветы из теста. Сладкие, пахнущие машинным маслом.

Врач-светящуюся наливку (ее выпил Тим).

Наконец разошлись.

Остался я, Тим и собаки.

Мы по-братски поделили и съели всех мокриц, все печенье и все цветы. Снова наша компания в сборе. Тим посмотрел на меня.

— Выкладывай-ка все, — приказал он. Я сказал о медузе, о работе моей памяти, о моей тоске. Выслушав, он зажмурился на минуту.

— Ты — грешник, — заговорил он, открывая глаза. — В чем твой грех? Ты не думаешь о других (обо мне, например), и тебе нужно величественное.

Но и не виновен… Многогрешен человек. Нападал на себя и на других. На животных, к примеру. Поработил их, то спасал, то губил. А ты знаешь, что стоит за спиной его поступков? Части его поступков? Твое желание быть мощным, желание Штарка творить, подобно природе. Проследи-ка историю… Человек вылез из воды. Затем мутация, эволюция мозга. С этого момента начинается его путь к Науке и Закону. Взять Штарка… Человек хочет быть персональным творцом мира и снисхождения не просит. Он, видите ли, не одобрил найденное здесь, он решил все делать по-своему, абсолютно все. Уничтожить бывшее, сделать новое. Это и преступно, но это же и стремление к мощи. А твое преследование Штарка. Почему стал Аргусом именно ты? Это не случайность. Узнав о Штарке, ты бы пошел сам, но погиб, тебе сообща помогли Аргусы, ваше удивительное содружество слуг Справедливости. Сколько тысячелетий человек учился объединять все силы, это нашло выражение, в частности, и в Аргусах.

…Аргусы… Это, по-моему, свойство людей стремиться к справедливости, чтобы жить коллективно… Ты прости, я взволнован и говорю путано, но в тебе есть стремление к каре Зла.

Ну, я заболтался, я пошел. Спокойной ночи!

Тим ушел. Подземелье стихло. Вот гавкнула собака, вот пророкотал обвал, и все.

Тишина. Я лежал в холодной, свежей постели. У двери замер в виде спящего паука мой Ники. Светился его глаз.

Ум мой предельно ясен, черные орхи словно прополоскали мозг.

Мир снова раскрылся передо мной.

Я увидел глубины Космоса, ощутил движение земных пластов.

Я увидел дорожку света на звездчатом снегу Арктуса — ледяной планеты.

Но чу!.. Что это? Словно звон или шепот, неясные слова. О-о, я узнаю их.

Это вы, братья Аргусы, говорите со мной из глубин Космоса, вы не оставили меня одного. Спасибо!

И Аргусы говорили: «Мы преследуем Зло, и до тех пор, пока не исчезнут последние крупицы его, ты пребудешь с нами. Ибо тот, кто победил Зло хоть раз, всегда с нами. Мы вместе, мы всегда с тобой, дар Аргуса в тебе».

…Я был счастлив. Из глубины подземелья я снова видел звезды, слышал топтание моута в болоте, звон роботов, бродивших в джунглях, шепот Дж. Гласса в лаборатории.

5Письмо Т. М. Мохову

Дорогой коллега! Мы рассмотрели полученные от Вас материалы и приняли постановление. Оно будет изложено ниже. Сейчас же позвольте мне сказать несколько слов о тоне Ваших сообщений. Не думаю, чтобы в наше время на долю одного человека мог выпасть такой урожай открытий, поэтому призываю Вас с максимальным скептицизмом относиться к своим выводам. Помните, наука не имеет ничего общего с личным честолюбием.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});